02.07.2022

Идея ближневосточного союза безопасности, который объединил бы Израиль и его соседей в регионе против общего врага – Ирана, все больше обсуждается на фоне запланированного в этом месяце визита президента США Джо Байдена в Джидду.

Недавно король Иордании Абдалла II заявил, что поддержит создание ближневосточной версии НАТО. В интервью CNBC он сделал оговорку: «Программное заявление должно быть очень, очень четким. Иначе это всех запутает».

Такой союз отвечает интересам Израиля, и администрация Байдена, вероятно, одобрила бы его, в том числе чтобы оградить президента от критики за слишком примирительное отношение к Тегерану.

Но, хотя аргументы в пользу создания ближневосточного НАТО звучат вполне разумно, эта идея представляется совершенно нежизнеспособной в силу политических и военных реалий региона.

Это не первый раз, когда поднимается вопрос единого ближневосточного оборонного альянса. За последние годы было две неудачные попытки: план Лиги арабских государств по созданию объединенных антитеррористических сил 2015 года; и идея создания Ближневосточного альянса безопасности, или MESA, предложенная в 2017 году Саудовской Аравией и получившая полную поддержку тогдашнего президента США Дональда Трампа (этот план окрестили «арабским НАТО»).

Факторы, которые сделали невозможным продвижение этих идей в прошлом, никуда не исчезли. Вот только несколько из них:

Страны, которые могли бы войти в такой альянс, с трудом определяют общие цели безопасности, не говоря уже об общих врагах, пишет bloomberg. Действительно, несмотря на более тесное сотрудничество по вопросам безопасности в последние годы, израильтяне и арабы по-разному воспринимают угрозу со стороны Ирана, а также имеют разные стратегии по борьбе с Тегераном.

Катар и Оман поддерживают хорошие отношения с Ираном, Кувейт – осторожные. Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты относятся к Ирану настороженно, но предпринимают шаги по нормализации отношений, а не в сторону новой конфронтации. Эр-Рияд и Абу-Даби ведут достаточно открытые переговоры с режимом в Тегеране. Крошечный Бахрейн в вопросах безопасности и внешней политики склонен идти на поводу у Саудовской Аравии.

Из арабских стран Леванта Сирия стала иранской сатрапией, Ливан и Ирак, похоже, движутся в том же направлении. Абдалла из Иордании постоянно предупреждает о растущем влиянии Ирана в регионе, но его маленькие военные силы в лучшем случае могут сыграть незначительную роль в любом альянсе.

Самые крупные арабские силы безопасности принадлежат государствам Северной Африки, которые исторически относились к угрозе со стороны Ирана с амбивалентностью, соответствующей их удаленности от него.

Даже если небольшая группа государств, включая Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Израиль, может согласиться с тем, что Иран является самой большой угрозой для региональной безопасности и стабильности, пути и средства, с помощью которых они готовы решать эту проблему, сильно различаются. Ни одно из государств Персидского залива не захочет рисковать военной эскалацией с Ираном, потому что они будут находиться на передовой, принимая на себя основную тяжесть любого иранского возмездия. Атаки на углеводородную инфраструктуру Персидского залива, организованные Ираном в 2019 году, продемонстрировали уязвимость этих государств.

На оперативном уровне отсутствие глубокого доверия между различными ближневосточными государствами, включая страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), означает, что значимая интеграция сил и обмен информацией практически невозможны.

У арабских стран Персидского залива есть симулякр совместных вооруженных сил. Известные как «Щит полуострова», они насчитывают 40 тысяч человек и хорошо оснащены благодаря нефтедолларам стран-участниц. Но, несмотря на отрепетированные учения, военные ССАГПЗ мало что делают совместно. Деликатная информация и разведданные не передаются, несмотря на наличие системы обмена информацией.

Если даже ближайшие соседи – страны Персидского залива – столь разобщены, трудно представить, чтобы арабские государства, за исключением, может быть, ОАЭ и Бахрейна, были готовы вкладывать средства в обмен разведданными и информацией с Израилем.

Как пишет доктор Андреас Криг, доцент кафедры оборонных исследований Королевского колледжа Лондона, на сайте middle east eye, «вооруженные силы стран Ближнего Востока представляют собой смешение различных платформ и технологий, которые нелегко интегрировать. Только в военно-воздушных силах шести стран Персидского залива в настоящее время эксплуатируют семь различных платформ истребителей».

А если ближневосточный пакт безопасности будет подразумевать участие стран с менее технологически развитыми вооруженными силами, их интеграция будет еще больше затруднена.

Все это означает, что задача сдерживания Ирана и координации разрозненных ближневосточных партнеров ляжет в основном на США – в то время как Вашингтон, разрывающийся между войной в Европе, противостоянием с Китаем и управлением кризисами у себя дома, едва ли захочет возвращаться на Ближний Восток в роли лидера.

 Александра Аппельберг, «Детали».