02.02.2018

Исследование ООН по Центральной Азии

Официальные лица Таджикистана отмечают, что между 2012 и серединой 2016 года, 1094 человек покинули страну, чтобы присоединиться к ИГИЛ, среди них от 125 до 200 женщин.

Летом 2017 года ООН опубликовала результаты исследований по участию женщин в насильственном экстремизме и в его предотвращении. Исследование проводилось организацией ООН-Женщины в нескольких странах, включая Сербию, Косово, Кыргызстан и Таджикистан. Подробно о нем — в материале САА-Network.

Участие женщин в мировом масштабе насильственного экстремизма значительно — от 15-20% и до 30% в отдельных странах.

Исследование ООН заключает, что слишком часто женщины воспринимаются как простые «последовательницы» своих мужей в мир насильственного экстремизма и реже — как инициативные сторонницы или вербовщицы. Но конкретные факторы, толкающие женщин или притягивающие их (push and pull) к силовым группам, недостаточно изучены. В результате разработка или реализация политики и программ профилактики редко объединяет гендерные аспекты, и, скорее, мало информирована о влиянии или эффективности в отношении женщин. Влияние насильственного экстремизма на защиту прав женщин также редко изучается в регионе. Вместе с тем растет интерес к вкладу женщин в предотвращение терроризма и насильственного экстремизма, а также в содействии реинтеграции бывших бойцов и их семей.

Хотя исследование в основном посвящено ИГИЛ (Исламское государство) и аналогичным джихадистским группам, оно не исключает похожих процессов в других насильственных экстремистских группах, особенно националистических и ксенофобских в Европе и Центральной Азии. Важно признать, что насильственный экстремизм не связан ни с какой религией или этнической принадлежностью и не является новой проблемой безопасности.

Исследование делает вывод о том, что необходимо лучше понимать причины, приводящие женщин к насильственному экстремизму, и роль женщин в профилактике и политике. Для этого нужно увеличивать возможности для включения женщин в государственные программы, детализировать их подход в отношении женщин, уязвимых для экстремистской идеологии и в целом придерживаться более комплексного подхода к проблеме.

Факторами, способствующими экстремизму, принято считать проникновение салафитских идей, миграцию, бедность, низкий уровень религиозного и светского образования и репрессии властей. Проведённые исследования также указывают на индивидуальную психологию людей как одну из главных причин.

Для зарождения экстремизма или терроризма необходимы четыре фактора: наличие группы, идеологии, социальной поддержки и индивидуальных уязвимостей. Радикализация происходит и в родной стране, и зарубежом, где чаще осуществляется сама вербовка в ИГИЛ и другие группы.

Насильственный экстремизм не связан ни с какой религией или этнической принадлежностью и не является новой проблемой безопасности.

Полевые исследования в Таджикистане указывают на совокупность различных факторов, побуждающих к радикализации. Говоря о мужчинах, можно отметить наличие у них обид, замкнутости и нигилизма. Эти люди зачастую «отвергают этот мир» и ищут смысл в чем-то более высоком. Возможно, эти люди чувствуют себя чужими в системе ценностей, ориентированной на благосостояние и потребление. Особо выделяется и наркозависимость, которую вербовщики ИГИЛ предлагали «искупить» участием в т.н «священной войне». Исследования также указали на связь радикализации с урбанизацией. Поддержка экстремизма присуща густонаселенным местам. В Таджикистане это города Душанбе, Ходжент, Куляб, Курган-Тюбе; пригороды как Вахдат и Гиссар; полугородские населённые пункты как Шахритуз, Кубодиен и Вахш. Сельская местность, отдалённая от главных дорог, и где уровень образования ниже, не столь затронута радикализацией.

Из исследований также следует, что в некоторых местностях большинство из тех, кто направились в Сирию и Ирак, являются этническими узбеками. В Таджикистане речь идёт о районах, граничащих с Узбекистаном, в том числе районах Хатлона. В Кыргызстане речь идёт о юге страны. Есть предположения, что это связано с разочарованием людей из-за ограниченного доступа к госслужбе, меньших возможностей для продвижения и частых фактах дискриминации.

Но как происходит радикализация мужчин и женщин? Есть ли различия?

В целом, число участников выходцев из Центральной Азии в ИГИЛ оценивается от 2000 до 4000 человек. Данные указывает и на растущую вовлеченность женщин Кыргызстана и Таджикистана в насильственный экстремизм. Так, власти Кыргызстана сообщают о 863 гражданах, направившихся в Сирию и Ирак с 2010 по 2016 год, в том числе 188 (23,8%) женщин. Официальные лица Таджикистана отмечают, что между 2012 и серединой 2016 года, 1094 человек покинули страну, чтобы присоединиться к ИГИЛ, среди них от 125 до 200 женщин.

Власти Кыргызстана сообщают о 863 гражданах, направившихся в Сирию и Ирак с 2010 по 2016 год, в том числе 188 (23,8%) женщин. Официальные лица Таджикистана отмечают, что между 2012 и серединой 2016 года, 1094 человек покинули страну, чтобы присоединиться к ИГИЛ, среди них от 125 до 200 женщин (до 18%).

В основном, власти объясняют вовлечение женщин в экстремизм их пассивной ролью в семье и общепринятой нормой следовать за мужьями. В Таджикистане приводятся данные об отъезде целых семей из Согдийской и Хатлонской областей. По данным 2015 года, в ИГИЛ было 154 таджикских семей, в том числе 100 женщин и 162 детей. В некоторых случаях женам сказали, что они едут работать в Турцию вместо Сирии, но в других случаях женщины заранее знали, что едут в Сирию и последовали за своими супругами, чтобы сохранить семью.

В Кыргызстане следователи также говорят о «зомбировании» женщин. Большинство участников опросов характеризовали их как неспособных к решительным действиям и не могли оценить влияние женщин на распространение экстремизма. По данным правоохранительных органов, практически все женщины, отправившиеся в Сирию, следовали за мужьями. Косвенно это подвержается тем, что в одном из интервью директор гимназии в Оше сообщила, что вербовка супругами стала так распространена, что первое, о чём родители невесты спрашивают будущего мужа, не намерен ли он увезти невесту в ИГИЛ.

Тем не менее, в ходе опросов выявилось, что среди женщин были и активные участницы, которые приветствовали экстремизм осознанно и присоединились к иностранным группировкам добровольно. В Таджикистане власти сообщили о случаях, где, по меньшей мере, пять женщин самостоятельно отправились в Сирию. Они учились в университетах, работали и их, по-видимому, привлекла идея вступления в брак с джихадистами образца «мачо». Авторы пишут, что таких женщин привлекают ложные представления о нравственной чистоте, равенстве и единстве людей независимо от этнической принадлежности, о которых пишет пропаганда ИГИЛ. В другом случае 34-летняя женщина из Душанбе отправилась в Сирию и затем вернулась в Таджикистан, чтобы нанять других женщин и забрать одного из своих мужей (у неё их было 3). В Согде 28-летняя бывшая танцовщица ночных клубов была приговорена к 12-летнему тюремному заключению за намерение участвовать в конфликте в Сирии с гражданским мужем.

Исследование по Кыргызстану указывает на активную роль некоторых женщин, привлечённых идеей о том, что ИГИЛ есть настоящий халифат. Гендерно ориентированная пропаганда экстремистов обещает женщинам высокий статус при поступлении в исламскую полицию, а также финансовые выплаты. Их также приглашают работать вербовщицами. Сообщается о двух рекрутершах, развернувших деятельность на территории Кыргызстана по вербовке других женщин по интернету. В другом случае полиция Джалалабада рассказала о двух девушках-подростках, которые были завербованы, общаясь с потенциальными мужьями в Турции по WhatsApp. Они получали от «мужей» деньги и договорились встретиться с ними уже в Сирии.

Известны случаи, когда родители поддерживали поездку своих детей на Ближний Восток из-за выгоды и фанатизма. В Кулябе, в Таджикистане, матери радовались поездке дочерей с мужьями в Сирию, потому что ожидали, что им скоро отправят деньги. Женщины говорят, что не знали о войне. В докладе по Кыргызстану приводится случай пожилой женщины в Иссык-Кульской области, убедившей 9 членов своей семьи последовать за собой в Сирию, рассчитывая на вознаграждение в размере 3000 долларов за каждого. Из всей семьи сбежать из ИГИЛ удалось только её внуку-подростку.

Подобные случаи обращают внимание на необходимость более глубокого изучения причин, мотивирующих женщин присоединяться к экстремизму. Это также означает необходимость разработки гендерно-ориетированного информирования, пишут авторы.

Исследования показывают, что женщины также противодействуют насильственному экстремизму и нуждаются в поддержке государства. Доклад по Таджикистану отмечает, что Государственный комитет по делам женщин и семьи (и его 110 информационных и консультационных центров), оказались полезными партнёрами для женщин. Так, например, сообщается о женщине, этнической узбечке, которая сообщила о своих подозрениях о радикализации мужа в комитет. Случай был довольно обыденный: видя мужа часто в разговорах по телефону и полагая, что он ей изменяет, женщина начала прислушиваться к разговорам и обнаружила, что её супруг выражает экстремистские взгляды. Она обратилась за помощью и впоследствии ушла от него, в то время как госструктура предоставила ей и детям жильё и работу.

Аналогичным образом замужняя женщина с четырьмя детьми обратилась в комитет, потому что муж пытался заманить ее в Сирию. Комитет помог ей оставить мужа и найти работу. Ещё одна мать обратилась в полицию, когда ее дочь, студентка, пыталась отправиться в Сирию, чтобы присоединиться к любовнику, с которым познакомилась в интернете.

В Кыргызстане есть группы на уровне местного сообщества, распространяющие информацию об опасностях экстремизма среди женщин. Они вовремя вовлекаются в ситуацию, когда женщины оказываются под влиянием экстремистских идей. Работа НПО «Мутакаллим» — один из наглядных примеров. Также отмечается, что правоохранительные органы в Иссык-Кульской области имеют центры предупреждения преступности, к работе которых привлекаются женские группы. Эти меры важны для противодействия экстремизму, однако нужно большее вовлечение женщин в противоэкстремистскую деятельность. Например, желательно участие сотрудниц МВД в специализированных инициативах. Особо выделяется значение телефонных линий доверия, на которых работают специально подготовленные женщины (матери, учителя, юристы или религиоведы). В настоящее время телефон доверия действует в Бишкеке, но не по всей стране.

Для предотвращения экстремизма нужно задействовать и женщин, которые потеряли своих близких из-за экстремизма, но cами не разделяли их взглядов. Последнее особо актуально для родственниц лиц, обвинённых в экстремизме, ведь остракизм нередко является причиной первичной или вторичной радикализации женщин. Например, в Кыргызстане, жён боевиков не лишают свободы за поездку в ИГИЛ. Это означает, что они могут столкнуться с резким отторжением социума и быть повторно завербованными. Данные по Таджикистану упоминают о случае, где жена бывшего полковника Халимова, командира полицейского подразделения «ОМОН» отправившегося в Сирию в 2015 году, оказалась под давлением, была уволена с Таможенной службы и затем решила присоединиться к мужу.

В Таджикистане есть правовая база для борьбы с экстремизмом, основанная на законах «О свободе совести и религиозных объединениях» и «Об ответственности родителей за воспитание и обучение детей». Есть также положение в уголовном кодексе об освобождении от отвественности мужчин и женщин, имевшими связи с экстремистскими группами зарубежом и своевременно раскаявшихся в этом.

Национальная стратегия противодействия насильственному экстремизму и терроризму на 2016-2020 2016 года отмечает факторы, ведущие женщин и девочек в экстремизм. Стратегия включает в себя План действий для продвижения роли женщин в предотвращении экстремизма. В частности, он нацелен на усиление социальной активности женщин; на повышение их политической, религиозной и правовой осведомленности; на содействие их участию в преотвращении экстремизма и терроризма. В докладе отмечается, что до осени 2016 года ОБСЕ была ведущим международным агентством работающей по экстремизму в Таджикистане и помогала с разработкой Национальной стратегии.

В то же время в докладе отмечается, что религиозное образование для женщин в Таджикистане ограничено. Лишь небольшое количество допущено в Исламский институт. Женщинам также не разрешается посещать мечети и надевать хиджаб. В стране существует противоречивое отношение к биби-отун, женщинам преклонного возраста, совершивших «хадж» и выступающих религиозными лидерами.

В Кыргызстане идёт разработка Национальной стратегии противодействия насильственному экстремизму. Действует закон «О противодействии экстремистской деятельности». В 2014 году были ужесточены меры наказания за терроризм, а с июля 2015 года участие в конфликтах на территории иностранного государства расценивается как преступление, наказуемое сроком лишения свободы от 5 до 8 лет. Большинство вопросов, связанных с религией, регулируется Концепцией государственной политики в религиозной сфере на 2014-2020 годы. Однако последняя не учитывает роль женщин, а лишь упоминает о пробелах в государственном надзоре над «домашним религиозным образованием женщин и детей». Авторы надеются, что разрабатываемая стратегия даст возможность для включения гендерных аспектов.

Официальные действия против экстремизма включают контрпропаганду, работу с проектами в органах местного самоуправления (махалла), а также перенаправление ссылок экстремитских сайтов на обращения муфтия Кыргызстана. Государство также взаимодейстует с духовными лидерами для предотвращения «салафизации» ислама в стране. Однако женщины-религиоведы, как правило, не приглашаются к обсуждению вопросов противодействия экстремизму.

Оба доклада призывают уделить внимание проблеме экстремизма ввиду того, что теряя территории и Ираке и Сирии, ИГИЛ теперь призывает сторонников проводить теракты в странах их происхождения. Немаловажно и соседство Кыргызстана и Таджикистана с Афганистаном.

Авторы исследований по Таджикистану отмечают, что несмотря на то, что за последние два года поток людей в Сирию и Ирак уменьшился, экстремизм продолжает привлекать как мужчин, так и женщин. Они обращают внимание на особенность географических районов, подтверждающую связь между радикализацией, урбанизацией, плотностью населения и социальными сетями. Выделяя как пассивную, так и активную роль женщин в радикализации, они настаивают на необходимости получения и анализа больших эмпирических данных с гендерной разбивкой, чтобы понять причины, ведущих женщин к радикализму. Нужно рассматривать экстремизм как гендерное явление всеми государственными структурами и расширения позитивного опыта Комитета женщин. Властям рекомендуется обмен опытом с другими странами и проведение специализированных тренингов для женщин. Исследователи также призывают помогать женщинам, возвращающимся из Сирии и Ирака и родственницам таких мужчин.

Кыргызстану рекомендуется проводить систематическое изучение как мужских, так и женских мотиваций к экстремизму, а также наблюдать за гендерными различиями при выходе из радикализации. В то время как полиция настаивает на том, что женщины играют ведомые роли, исследования указывают и на их активную роль в экстремизме. Доклад призывает повышать осведомлённость женщин, развивать критическое мышление и обсуждать спорные вопросы с детьми и супругами. Также важно изучить вопрос о том, кому доверяют женщины и чего они опасаются. Опросы показывают, что национальные и международные организации готовы оказать поддержку женщинам и семьям, желающих разорвать связи с экстремистами. Авторы указывают на желательность опросов возратившихся из Ближнего Востока и членов их семей, чтобы иметь лучшее представление о роли женщин в экстремистких группировках. Эта информация послужит для разработки мер вмешательства и нейтрализации экстремистcкой идеологии.