22.08.2016
В.И. Сажин, старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН
Цель иранской политики в Афганистане. Иран среди более чем трех десятков стран, инвестирующих средства в экономику Афганистана, занимает одно из ведущих мест. Основными направлениями иранской финансовой помощи Афганистану являются строительство дорог, мостов, энергетических объектов, помощь в сельском хозяйстве, здравоохранении, коммуникациях и других областях. Иран оказывает содействие в повышении уровня образования, создании библиотек и типографий, проведении научных семинаров и выставок. Кроме того, Тегеран финансирует курсы подготовки афганских дипломатов, создание пограничных блокпостов, мероприятия по борьбе с наркотрафиком и восстановлению афганской армии.
Однако по многим причинам не все проекты и инициативы Тегерана успешны. Возможно, главная проблема – это отсутствие долгосрочной стратегической линии Ирана в соседней стране, что занижает успехи конкретных, адресных акций и проектов и не дает возможности их использования в комплексе.
Вне сомнений, Иран в Афганистане преследует свои отнюдь не альтруистские цели. Но при всём этом Тегеран на протяжении многих лет оказывает серьезную поддержку Кабулу. Иранская безвозмездная финансовая помощь Афганистану за прошедшие четыре года (2011 – 2015 гг.) составила 500 млн. долл. Еще 400 млн. долл. запланировано к перечислению до конца 2016 г.
Цена Афганистана для Ирана высока. Так, по различным данным, за последние 30-35 лет, то есть за самый сложный и конфликтный период в новейшей истории Афганистана, прямые расходы Ирана для обеспечения своих интересов в этой стране составили более 1 трлн. долл.
В чем же заключаются интересы Ирана? В первую очередь, это формирование проиранского лобби в афганской элите и создание среди населения образа Ирана, как старшего брата и защитника интересов афганцев. Хотя сделать это достаточно сложно (особенно по второму вопросу), исходя из исторически сложившегося недоверия большинства афганцев к иранцам (сунниты — шииты) и высокомерия иранцев по отношению к афганцам.
Но, пожалуй, главная задача иранской политики в Афганистане – это обеспечение собственной безопасности и исключения возможности создания в Афганистане плацдарма для удара по Ирану. При этом в последние месяцы наиболее реальную угрозу для ИРИ с территории восточного соседа представляют боевики организации «Исламское государство».
Иран, Афганистан и «Исламское государство». Ситуация в Афганистане обостряется не по дням, а по часам. Эта страна превращается в еще один оплот международного исламистского экстремизма и терроризма (после Ирака и Сирии). И главную черную (как их знамя) роль здесь играет «Исламское государство», по-сути, — исламистский террористический интернационал.
ИГ, укрепляющее свои позиции в Афганистане, объявило о создании «Эмирата Хорасан» как провинции Исламского халифата. Туда, по планам боевиков ИГ, войдут полностью Афганистан и Пакистан, часть Центральной Азии и восточная часть Ирана, что, несомненно, беспокоит Тегеран. Несколько тысяч сторонников ИГ воюют в 25 из 34 провинциях Афганистана.
В последние месяцы ИГ значительно расширило своё влияние в этой стране. Кроме главной цели – мировой экспансии руководители ИГ преследуют в Афганистане и сугубо прагматические, меркантильные. После бомбардировок коалиционных сил в Ираке и уничтожения многих нефтяных терминалов доходы ИГ в Ираке и Сирии имеют тенденцию к сокращению. В связи с этим руководство ИГ рассчитывает перехватить часть бизнеса в Афганистане, в первую очередь, по наркопроизводству.
Однако подобные устремления не понравились не только Кабулу, но и его оппонентам, в частности Движению «Талибан». Несмотря на то, что в политико-идеологическом плане «Талибан» и ИГ – близнецы и братья, в Афганистане они стали конкурентами и яростными противниками. Коренное отличие двух экстремистских движений заключается в их конечных целях. Если для «Талибан», являющимся пуштунским национальным движением, – это господство в Афганистане и сохранение именно пуштунской государственности в этой стране, то для ИГ – это весь мир: создание мирового Исламского халифата.
У афганских талибов цели несколько скромнее – их амбиции ограничены границами Афганистана. Причем «Талибан» не хочет становиться всего лишь «эмиратом» (т.е. областью) некоего общего государства, создаваемого ИГ как арабский проект. Слишком уж много сил и средств вложили талибы в достижение своих целей, на протяжении десятилетий борющиеся за власть в Афганистане и однажды в 1996 г. захватившие ее и удерживающие вплоть до 2001 г.
Именно в стратегических планах двух «черных сил» лежат зерна противоречий и конфликта между ними. Талибы неожиданно увидели в ИГ серьезных конкурентов в борьбе за господство в стране. Не удивительно, что талибы и ИГ объявили друг против друга джихад и приступили к вооружённой борьбе.
Но не всё так просто в антиправительственном движении в Афганистане. ИГ, столкнувшись с сопротивлением талибов, стремится расколоть их. И это у ИГ получается. Организация активно вербует людей из числа разочаровавшихся членов «Талибана». Молодое поколение талибов реагирует на доводы о том, что 15 лет войны после потери власти не принесли результатов, а ИГ в течение короткого времени добилось значительных успехов: захватило обширные территории в Ираке и Сирии и стало обладать большими возможностями.
Кроме того, важнейший для Афганистана финансовый фактор. Так, полевым командирам из талибов, перешедшим к ИГ, платят по 500-600 долл. в месяц, а рядовому составу выдают около 200 долл. Для них это большие деньги, учитывая экономические трудности и безработицу в Афганистане. К тому же эти подачки вызвали интерес не только у талибов. С выводом основного контингента коалиционных сил не менее 50 тыс. чел., которые обслуживали международные силы, потеряли работу. Безработные афганцы искали источники своего существования и нашли их в ИГ.
Вполне вероятно, что деньги и имидж самых радикальных исламистских экстремистов в мире в лице ИГ стал причиной разрыва связей с талибским руководством и переходе на сторону ИГ «Исламского движения Узбекистана», участвующего в антиправительственной деятельности на территории северных афганских провинций, а также в республиках Центральной Азии.
В итоге только с осени 2014 г. по июнь 2016 г. численность афганского крыла ИГ возросла с нескольких сотен человек до шести тысяч по данным ООН. Боевики ИГ ныне действуют в большинстве провинций Афганистана, который, по словам бывшего президента Х. Карзая, служит ИГ в качестве трамплина для переброски боевиков в различные концы света.
Афганистан становится для ИГ источником пополнения финансовых, людских и пропагандистских ресурсов. А также базой для террористической деятельности против всего региона включая Центральную Азию, Кавказ, Иран и Россию.
Следует констатировать, что в настоящее время армия и полиция правительства Афганистана – а это почти 330 тыс. чел., – ответить на вызовы по всей территории страны не могут. Им не хватает ни вооружения, ни финансирования, ни морально-психологических качеств. Помимо регулярных частей в Афганистане существует народное ополчение. Сейчас их около 30 тыс. чел. Однако у государства не хватает средств на их полное содержание. Те же, кто не получает зарплату, переходят на сторону того, кто им платит (например, ИГ).
Необходимо отметить, что афганское шиитское меньшинство (будем откровенны – находящееся под опекой Тегерана) обратилось к Ирану с просьбой поддержать создание отрядов самообороны против ИГ. Более того, Тегеран активизирует свое посредничество в переговорах официального Кабула с Движением «Талибан» и свою непосредственную работу напрямую с талибами.
Как известно, шиитский Иран рассматривал суннитское движение «Талибан» как угрозу своим интересам в Афганистане (но, конечно, не как прямую угрозу существованию ИРИ). Тегеран предоставлял оружие и другую помощь афганскому «Северному альянсу» в его войне с «Талибаном» и в значительной степени обеспечил успех операции коалиционных сил во главе с США в деле освобождения Афганистана от талибов в 2001 г.
Сегодня ситуация изменилась: на Востоке от Ирана появился мощный амбициозный враг, угрожающий уже существованию самой ИРИ. Иран оказался в тисках антииранских иракских игиловцев на Западе и их афганских братьев на Востоке. Еще в 2014 г. один из лидеров ИГ А.М. аль-Аднани сделал заявление о том, что боевики собираются «залить Иран кровью».
В этой обстановке Иран делает ставку на «меньшее зло» — «Талибан». В частности, Тегеран уже передает деньги отрядам талибов и поставляет им небольшие партии оружия: пулеметы, ручные гранатометы и боеприпасы. Иран возлагает на талибов надежду, что они будут препятствовать захвату ИГ новых и новых территорий, распространению антииранских идей среди афганцев, не допустят игиловцев к ирано-афганской границе и создадут своеобразную буферную зону от северной провинции Кундуз до южной — Гильменд.
В Вашингтоне с некоторой озабоченностью отреагировали на иранскую помощь талибам. Безусловно, в США разделяют стремление ИРИ бороться с филиалами ИГ в Афганистане, но обеспокоены тем, что часть денег и вооружений, предоставляемых «Талибану», может быть использована против США.
Представитель государственного департамента США Дж. Кирби, подчеркнув, что США хотят, чтобы «Иран конструктивно сотрудничал непосредственно с афганским правительством, поддерживая стабильность, суверенитет и территориальную целостность Афганистана», при этом особо отметил: «Никакое правительство не должно оказывать материальную поддержку «Талибану».
Конечно, Иран, как и любое государство, озабочен обеспечением, прежде всего, своей безопасности, чем и вызвана его поддержка своих старых врагов – «талибов». Однако следует напомнить, что проблема исламистского экстремизма в лице ИГ не решается одной страной, будь то Ираном или США, не решается в одной стране – Афганистане. Это мировая проблема, то есть миссия всего человечества, которая может стать выполнима только усилиями всех.
Иран, Афганистан, наркотики. Другое направление иранской деятельности в Афганистане – это борьба с наркобизнесом. По данным на 2014 г., под наркопроизводящими культурами в Афганистане занято 214 тыс. га, что на 7% больше, чем в 2013 г. Эта страна производит порядка 80% наркотиков естественного, то есть растительного (прежде всего опиумного) происхождения (в отличии от синтетических). Это ставит сложнейшие проблемы перед кабульским руководством. По данным за 2011 г. афганские фермеры в среднем ежегодно продают около 7 тыс. тонн опиума по цене 130 долл. за 1 кг торговцам, которые перерабатывают его в 1 тыс. тонн героина и, возможно, продают по 2500 долл. за 1 кг внутри Афганистана и по 4 тыс. долл. в соседние страны. Крестьяне от этого ежегодно получают примерно 900 млн. долл. в виде дохода, торговцы внутри страны – около 1,6 млрд. долл. и еще 1,5 млрд. долл. зарабатывают те, кто занимается контрабандой героина за рубеж. Согласно некоторым статистическим данным, доход международного наркосиндиката, полученный от афганских наркотиков, ежегодно достигает 20 млрд. долл. Несомненно, что часть этих денег идет и в Кабул, поскольку наркобизнес связан и со властными структурами.
Тегеран готов поделиться с Кабулом своим богатым опытом борьбы с наркобизнесом и наркотрафиком в частности. После свержения режима талибов в Кабуле по инициативе Тегерана было подписано ирано-афганское соглашение по обустройству государственной границы, которая имеет протяженность более 900 км. Однако до настоящего времени оборудованием границы реально занимается только иранская сторона. За последние годы здесь вырыто более 700 км. рвов, построены протяженные приграничные укрепления, в том числе заградительные сооружения из колючей проволоки и бетонные заборы. Сюда были переброшены тысячи сотрудников служб безопасности и других силовых ведомств Ирана. Все эти меры позволили существенно уменьшить поток афганского героина через иранскую территорию.
Начиная с 2003 г., Иран тратит на борьбу с потоком афганских опиатов около 50 млн. долларов в год. Для прикрытия границы с Афганистаном Тегеран вынужден содержать в постоянной боевой готовности около 50 тыс. военнослужащих, пограничников и сотрудников подразделений Корпуса стражей исламской революции. Это чрезвычайно дорогостоящая деятельность, не говоря уже о затратах на сооружение инженерной системы заграждений и развертывание комплексов технического наблюдения на границах с Афганистаном, на что за последние десять лет было израсходовано около 7 млрд. долл.
Однако расходы оправдывает очень высокая эффективность антинаркотической политики и практических действий ИРИ. Например, если российским правоохранительным органам удается изымать из оборота около 4% поступающего в страну героина и веществ опийной группы, то Ирану удалось поднять этот показатель до 33%. ООН имеет в лице этой страны важного партнера на антинаркотическом треке, Иран здесь – многолетний лидер. На его долю приходится 80% опиума и 40% морфина, изымаемых во всем мире. В течение последних пяти лет у контрабандистов ежегодно конфисковывалось в среднем 600 тонн наркотиков, 75% из них составили опиум и героин. На этом фронте борьбы за последние три десятка лет погибло свыше 4 тыс. иранских полицейских, а 12 тыс. получили ранения.
Иранское участие в создании режима безопасности и стабильности в Афганистане, по самым приблизительным подсчетам, составляет в последние 12 лет от 0,9 до 1,2% ежегодных расходов государственного бюджета.
Интересы Ирана в Афганистане. Конечно, как было отмечено выше, Иран в Афганистане преследует свои отнюдь не альтруистские, а порождаемые собственными интересами цели (по-другому и быть не может). Среди них можно выделить следующие.
1.Полный вывод американских войск из Афганистана.
2.Стабильность центральной власти в Кабуле и обязательное соблюдение баланса в правящих элитах между пуштунами и остальными этническими группами.
3.Решение проблемы афганских беженцев в Иране, которых там около 4 млн., причём порядка 2 млн. не зарегистрированы. Это усугубляет криминогенную обстановку в стране. Напомним, около 3 тыс. афганцев отбывают заключение в иранских тюрьмах.
4.Обеспечение безопасности афганских шиитов и предотвращение эскалации шиитско-суннитского противостояния в стране.
5.Борьба с экстремистскими группировками организации «Исламское государство».
6.Борьба с наркобизнесом.
Если с первым пунктом многие могут поспорить, то по всем остальным цели Ирана в Афганистане аналогичны целям международного сообщества. И в этом – надежда на привлечение Ирана к коалиции государств, стремящихся, во-первых, к обеспечению стабильности и безопасности в Афганистане, во-вторых, к уничтожению метастаз «Исламского государства» не только в Афганистане, но и в Ираке, Сирии и других «пораженных» ИГ регионах планеты.
Таким образом, Афганистан в этот сложный период в международных отношениях призван стать еще одной площадкой, где интересы России и Ирана практически совпадают и дают возможность привлечь Тегеран к совместному решению не только проблем Афганистана, «Исламского государства», но и других насущных проблем Ближнего и Среднего Востока.
