06.11.2023

В аналитических кругах принято считать, что в прошлые десятилетия Пекин уделял недостаточное внимание наращиванию своего влияния на Ближним Востоке. Однако, примерно с 2012 года Китай начал вкладывать значительную дипломатическую энергию в этом направлении.

Общее стратегическое видение Поднебесной на Ближнем Востоке основывается на том, что влияние США значительно сокращается, в то время как влияние Китая усиливается.

Региональное видение Пекина изложено в ряде китайских внешнеполитических инициатив, таких как «Сообщество единой судьбы», «Глобальная инициатива развития», «Глобальная инициатива безопасности» и «Глобальная цивилизационная инициатива», каждая из которых призвана, по крайней мере, частично, обратиться к странам Глобального Юга которые чувствуют себя все более отчужденными от возглавляемого США международного порядка, основанного на правилах.

Это видение основано на опасениях, что продолжение доминирования Соединенных Штатов на Ближнем Востоке поставит под угрозу доступ Китая к экспорту нефти и газа из региона.

Вместе с тем, это не означает, что Пекин стремится вытеснить Соединенные Штаты с позиции доминирующей державы в регионе. Это неосуществимо, учитывая силу доллара и давние отношения США с некоторыми из крупнейших экономик региона.

Скорее, заявленный план Китая состоит в том, чтобы способствовать многостороннему сотрудничеству между странами региона, то есть поощрять отдельные страны к взаимодействию с Китаем в таких областях, как инфраструктура и торговля. Это не только создает отношения между Китаем и игроками в регионе, но и ослабляет любые стимулы для присоединения к эксклюзивным блокам во главе с США.

Пекин стремится продвигать многостороннее сотрудничество с помощью того, что в документах китайского правительства описывается как «сбалансированная дипломатия» и «позитивное уравновешивание».

Сбалансированная дипломатия подразумевает отказ от чьей-либо стороны в различных конфликтах, в том числе израильско-палестинском. Позитивное равновесие сосредоточено на стремлении к более тесному сотрудничеству с одной региональной державой, говорят в Иране, полагая, что это побудит другие, например, арабские страны Персидского залива, последовать его примеру.

До нападения ХАМАС на Израиль 7 октября текущего года стратегия Пекина начала приносить значительные дивиденды. В 2016 году Китай вступил во всеобъемлющее стратегическое партнерство с Саудовской Аравией, а в 2020 году подписал 25-летнее соглашение о сотрудничестве с Ираном. За тот же период времени Пекин расширил экономические связи с целым рядом других стран Персидского залива, включая Бахрейн, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт и Оман.

За пределами Персидского залива Китай также углубил свои экономические связи с Египтом, став крупнейшим инвестором в проекте развития района Суэцкого канала, а также проектов по восстановлению Ирака и Сирии.

Ранее в этом году при посредничестве Китая была заключена сделка по восстановлению дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном, что стало крупным прорывом, который сделал Китай главным посредником в регионе.

Фактически, после этого успеха Пекин начал позиционировать себя в качестве потенциального посредника в установлении мира между Израилем и палестинцами.

Однако, в конце октября 2023 года начали распространяться сообщения о том, что Израиль отсутствует в картографических сервисах, предоставляемых китайскими технологическими компаниями Baidu и Alibaba, фактически сигнализируя о том, что Пекин встал на сторону ХАМАС, а не Израиля в продолжающейся войне. Ранее, сразу после атаки ХАМАС на Израиль, появлялись сведения о том, что устройства «Huawei» могли стать одной из причин того, спецслужбы Израиля не смогли предотвратить реализацию замысла ХАМАС.

Отмечалось, что лидеры и боевики ХАМАС в ходе планирования операции «Al-Aqsa Flood» («Наводнение Аль-Аксы») широко использовали смартфоны, планшеты и ноутбуки китайской компании «Huawei», которые обеспечивают высокий уровень безопасности, не позволяя израильской разведке взломать их.

Частичной причиной данного положения вещей могло послужить и то, что Google и другие технологические компании США запретили китайской компании использовать свои системы, вынудив Huawei разрабатывать собственную операционную систему и другое программное программное обеспечение.

Вместе с тем, с началом конфликта Пекин заявил, что уважает как право Израиля на самооборону, так и права палестинского народа в соответствии с международным гуманитарным правом. Это утверждение о равновесии и беспристрастности является краеугольным камнем стратегического подхода Китая к Ближнему Востоку.

Однако, эпизоды с картой и устройствами компании «Huawei» высвечивает проблему, с которой сталкивается Пекин в связи с нынешним кризисом. Поляризация, начавшаяся вокруг этого конфликта – как на самом Ближнем Востоке, так и во всем мире – делает стратегический подход Пекина к Ближнему Востоку все более трудно реализуемым.

Профессор политологии Колледжа Макалестер Эндрю Лэтэм считает, что «война между Израилем и ХАМАС представляет собой самое суровое испытание для ближневосточной стратегии президента Си Цзиньпина, которая до сих пор была сосредоточена вокруг концепции «сбалансированной дипломатии». Растущие пропалестинские настроения в Китае – и исторические симпатии страны в регионе – позволяют предположить, что если Си Цзиньпина вынудят сойти с пути беспристрастности, он встанет на сторону палестинцев, а не израильтян.

Но это выбор, который Пекин предпочел бы не делать – и по мудрым экономическим и внешнеполитическим причинам. Я полагаю, что такой выбор фактически ознаменует конец десятилетних усилий Китая по позиционированию себя в качестве влиятельного «полезного посредника» в регионе – внешней державы, которая стремится к заключению мирных соглашений и созданию подлинно инклюзивного регионального экономического порядка и порядка безопасности».

Первоначальная нейтральная позиция Пекина по ситуации на Ближнем Востоке начала противоречить подходу, принятому Соединенными Штатами и некоторыми европейскими странами, которые подталкивали Китай к более жесткой линии.

Под давлением госсекретаря США Энтони Блинкена, среди прочих, министр иностранных дел Китая Ван И подтвердил мнение Китая о том, что каждая страна имеет право на самооборону. Но он уточнил это, заявив, что Израиль «должен соблюдать международное гуманитарное право и защищать безопасность гражданского населения».

И эта оговорка, по мнению экспертов, отразила изменение тона Пекина, который постепенно переходит к заявлениям, которые симпатизируют палестинцам и критикуют Израиль. 25 октября Китай воспользовался своим правом вето в Организации Объединенных Наций, чтобы заблокировать резолюцию США, призывающую к гуманитарной паузе на том основании, что он не призвал Израиль снять блокаду Газы. Постоянный представитель Китая в ООН Чжан Цзюнь пояснил, что решение было основано на «решительных призывах всего мира, в частности арабских стран».

Если геополитическое давление подтолкнет Китай к тому, что ему придется выбирать между Израилем и арабским миром, у Пекина есть мощные экономические стимулы встать на сторону последнего.

Еще один мощный стимул Пекина встать на сторону палестинцев это желание занять позицию поборника Глобального Юга. И встать на сторону Израиля подвергает риску оттолкнуть этот все более важный электорат. В странах Африки, Латинской Америки и за их пределами борьба палестинцев против Израиля рассматривается как борьба с колонизацией или сопротивление «апартеиду». Встать на сторону Израиля, с этой точки зрения, означает занять сторону колониального угнетателя. А это, в свою очередь, рискует подорвать дипломатическую и экономическую работу, которую Китай проводит в рамках своей программы развития инфраструктуры, инициативы «Один пояс, один путь» и усилий по поощрению большего числа стран Глобального Юга к присоединению к тому, что сейчас является экономическим блоком БРИКС.

Таким образом, учитывая экономические опасения Пекина и его геополитические амбиции, а также то, что Китай гораздо больше зависит от торговли с многочисленными государствами Ближнего Востока и Северной Африки, с которыми у него налажены экономические связи, чем с Израилем, можно предположить, что некоторые положения «сбалансированной ближневосточной дипломатии» могут быть пересмотрены.