25.04.2018

Начало января ознаменовалось новыми разногласиями между прикаспийскими государствами о правовом статусе Каспийского моря. Необходимо напомнить, что до распада Советского Союза в 1991 г. правовой статус Каспия регулировался соглашением между РСФСР и Ираном от 1921 г. В 90-е годы наметились значительные расхождения между Ираном и новыми постсоветскими государствами по вопросу о разделе Каспия.

Позиция Азербайджана с самого начала заключалась в том, что делимитация Каспия должна осуществляться в соответствии с Международной конвенцией ООН по морскому праву (1982 г.). При этом раздел Каспийского моря необходимо проводить по срединной линии в соответствии с продолжением сухопутных границ каждого государства. Сходную позицию занимает Казахстан, также настаивающий на необходимости делимитировать дно и шельф Каспийского моря в соответствии с Конвенцией по морскому праву (1982 г.) по срединной линии.

Российская Федерация традиционно исходит из необходимости сохранения акватории Каспия и его биологических ресурсов в общем пользовании с разграничением только морского дна. В результате соглашения 2003 г. между Россией, Азербайджаном и Казахстаном были достигнуты договорённости на подобных условиях о северном участке Каспия, в результате которых Казахстан и Россия получили соответственно 29% и 19% шельфа.

Договорённости между государствами СНГ начиная с 90-х годов встречали негативную реакцию в Иране. Вначале иранская сторона не признавала порядок вещей, сложившийся после распада СССР. Так, Тегеран настаивал на разделе Каспия на равные доли (по 20%). Осенью 2017 г. казалось, что иранская сторона готова к достижению заключительных договорённостей. В частности, 4-5 декабря 2017 г. в Москве прошло совещание министров иностранных дел прикаспийских государств. По окончании его работы стороны отметили, что текст Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в целом согласован. Весьма оптимистично оценил итоги данной встречи и министр иностранных дел Российской Федерации С.В. Лавров.

Однако в начале 2018 г. Иран оспорил итоги указанного совещания. По словам заместителя министра иностранных дел Ирана И. Рахимпура, «заявление о том, что одобрение иранской доли дна Каспия согласовано, является фальшивым и не соответствующим действительности, вводящим в заблуждение общественное мнение». 3 января пресс-секретарь МИД Исламской Республики Иран (ИРИ) Б. Гасеми объявил о том, что, «учитывая глубокие разногласия между прикаспийскими государствами по вопросу разграничения, нет уверенности в том, что эта проблема будет разрешена в ближайшее время».

Причиной обструкции проекта Конвенции с иранской стороны является то, что этот документ предусматривает выделение каждому государству доли в соответствии с длиной его береговой линии. В таком случае Иран получает всего 13%, что меньше даже его нынешней доли.

Вопрос о правовом статусе Каспийского моря имеет непосредственное отношение к энергетической проблематике. Такие прикаспийские государства, как Азербайджан, Казахстан и Туркмения, располагают значительными запасами нефти и газа на морском шельфе. Азербайджан усиленно эксплуатирует шельфовые месторождения Азери, Чираг и Гюнешли. При этом экспорт извлекаемой из них нефти даёт большую часть экспортных доходов. Известны споры Азербайджана и Туркмении относительно газового месторождения Сердар (Кяпаз).

Заключение Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в благоприятной для России формулировке важно для того, чтобы предотвратить строительство невыгодного ОАО «Газпром» Транскаспийского газопровода (идея, которую поддерживают Азербайджан и Туркмения). Последней версией такого газопровода является проект «Набукко».

Вопросы добычи и транспортировки нефти в Ираке

Начало января ознаменовалось заявлениями министров ряда государств ОПЕК, в том числе Объединённых Арабских Эмиратов и Ирака, о том, что самое позднее к середине года не будет смысла продолжать политику искусственного сдерживания поставок нефти, поскольку ситуация с ценами стабилизировалась. Напомним, что в декабре 2016 г. было принято соглашение ОПЕК+ (государства ОПЕК, а также Российская Федерация и некоторые другие крупные экспортёры вне этой организации) об ограничении добычи и экспорта нефти с целью нормализации ценовой конъюнктуры после обвального падения цен на нефть в 2015 – 2016 гг. При этом Саудовская Аравия, например, обязалась снизить свою нефтедобычу на 486 тыс. баррелей в сутки, Ирак – на 210 тыс. баррелей, а ОАЭ – на 120 тыс. баррелей.

Решение прекратить действие соглашения к лету 2018 г. вызвано стабильным ростом цен на нефть в последнее время. Так, цены на нефть продолжают укрепляться четвёртую неделю подряд, показывая самые высокие результаты с 2014 г. К концу января 2018 г. сделки по марке «Brent» показали рост на 61 цент и закрылись при цене 69,87 долл. за баррель. При этом западнотехасская смесь подорожала на 50 центов и достигла уровня в 64,30 долл. за баррель.

13 января министр нефти Ирака Дж. Али Хусейн аль-Луэйби во время своего визита в Абу-Даби заявил, что государство вплотную подошло к уровню добычи в 5 млн баррелей нефти в сутки. Современный уровень нефтедобычи в Ираке составляет 4,3 млн баррелей, прирост добычи за счёт введения в строй месторождений в Мисане и Зи уль-Карре позволит достичь уровня добычи в 5 млн баррелей. Очевидно, что сдерживающим фактором для увеличения продаж иракской нефти в ближайшее пятилетие будет не темп нефтедобычи, а пропускная способность трубопроводной системы страны, ёмкость её экспортных терминалов и нехватка танкерного флота.

В географических реалиях Ирака это определяет необходимость задействовать все имеющиеся возможности: и клиринговые поставки в Иран, и скорейшее строительство трубопровода в Иорданию, и модернизацию трубопровода в турецкий Джейхан, и даже реанимацию трубопровода Киркук – Банияс (из Ирака в Сирию), который служил основным маршрутом транспортировки иракской нефти до начала Ирано-иракской войны в 1980 г. С началом этого конфликта, когда официальный Дамаск поддержал Иран, экспорт нефти по нему был прекращён. В случае политической стабилизации в Сирии не исключена реанимация этого важного трубопровода.

14 января 2018 г. министр нефти Ирака Джаббар аль-Луэйби объявил о заключении своп-сделки с Ираном о поставках нефти с месторождений Киркука в Иран до конца января 2019 г. Киркукская нефть пойдёт в Иран, а иранская очищенная нефть, в свою очередь – в иракские порты Басра и Умм-Каср. Этот шаг был расценен турецкими экспертами как начало нового этапа ирано-иракского сотрудничества. Если ранее иранская экспансия в Ираке обеспечивалась военно-политическими мерами и поддержкой проиранских шиитских партий, то теперь она будет подкрепляться экономическим фактором.

При этом планируется поставлять в Иран ежедневно 60 тыс. баррелей иракской нефти. Несмотря на то что это на 25% меньше пропускной способности нефтепровода Иракский Курдистан – Иран и меньше тех 90 тыс. баррелей, которые Ирак ежедневно прокачивает в турецкий порт Джейхан, министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангене охарактеризовал это соглашение как начало стратегического партнёрства между двумя государствами в энергетической сфере.

Заключение своп-сделки между Багдадом и Тегераном вызвало тревогу в Саудовской Аравии и Турции. В Эр-Рияде потому, что саудовские усилия по нормализации отношений с Ираком и минимизации там иранского влияния теперь сталкиваются с новым препятствием. В Турции беспокоятся потому, что руководство этой страны хотело стать монополистом по транзиту иракской нефти. Так, ранее (2 ноября 2017 г.) иракская государственная компания SOMO (StateOrganizationforMarketingOil) заявляла о намерении прокачивать через турецкий порт Джейхан 500 тыс. баррелей в сутки.

По мнению аналитиков из иранского Министерства нефти, подключение Ирака к иранским транзитным путям позволит Ирану стать энергетическим хабом в регионе. Что касается Ирака, то это соглашение позволит Багдаду увеличить экспорт нефти из Киркука и уменьшить транзитную зависимость от Турции.

А. КУЗНЕЦОВ, кандидат политических наук,старший научный сотрудник отдела евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ