20.11.2016

Председатель Центрального духовного управления мусульман РФ (ЦДУМ), Верховный муфтий России Талгат Сафа Таджуддин рассказал об итогах прошедшей 9–10 ноября в Уфе международной конференции «Идеалы и ценности Ислама в образовательном пространстве XXI века», о проблеме вербовки россиян террористами, перспективах упразднения нескольких десятков духовных управлений России и о важности создания программы отцовского капитала (Беседовала Яковлева Августа).

— Как вы оцениваете итоги конференции? Какие важнейшие задачи стоят перед исламскими религиозными организациями?

— На конференции состоялся откровенный разговор об исламском образовании и о подготовке кадров. Другой важной темой стало то, что беспокоит нас всех, — это волна экстремизма и терроризма, которая захлестнула почти весь исламский мир. Это и арабская весна, и нападение и вторжение коалиции во главе с США в Ирак, а сейчас уже — в Сирию. Это не просто беспокоит, а вызывает огромную озабоченность, тем более люди уже говорят о третьей мировой войне и конце света.

Терроризм и экстремизм не имеют абсолютно никакого отношения к Исламу и ни к одной другой традиционной религии. Это самая настоящая провокация, прежде всего против самих мусульман. А ее отголоски слышны и в Европе, и в нашей стране. Были попытки разрушить мир и спокойствие посредством традиционных религий: и на Северном Кавказе, и в Москве были теракты. На конференции мы однозначно осудили проявление терроризма и экстремизма и призвали все страны объединиться в борьбе против международного терроризма.

Россия принимает самое активное участие в противостоянии терроризму в Сирии на законных основаниях, по приглашению избранного народом Сирии президента. Тем более это наши соседи. Кроме того, Россию и исламский и арабский мир связывают духовные и культурные скрепы. В этом регионе есть святыни и для православных, и для мусульман, и для иудеев. Поэтому восстановить мир, не допустить распространения экстремизма и терроризма — это важнейшая задача сегодня.

— У Центрального духовного управления мусульман есть ресурсы для противодействия вербовке россиян террористами?

— А как же! У нас две тысячи общин, две тысячи имамов, прихожане во всех мечетях, начиная от Владивостока, Хабаровска и до самой западной границы. Имамы ведут эту работу, не допускают вербовки и пропаганды экстремизма, терроризма и радикальных течений, работают с молодежью, и даже в места заключения наши имамы ходят и проводят уроки, лекции, богослужения. Это важно, потому что в местах заключения немало и тех, кто вербует, притом пачками. Это тоже ресурс. Прежде всего — слово. Людям знаний не хватает. Вербовщики представляют, что это священная война, борьба против безбожия, а сами безбожные дела творят. Наши проповедники, имамы, духовенство говорят именно о том, что вера — это прежде всего жить по-человечески.

— По вашим оценкам, таких проповедников в России достаточно?

— Это отдельный вопрос. Сегодня у нас две тысячи общин, они все укомплектованы. Но более половины имамов — в преклонном возрасте: от 75 до 85 лет. Они по-отечески тоже работают, но в ближайшей перспективе… все мы смертны. Дальше что будет?

Именно поэтому участники конференции приехали из разных уголков России и других стран: Ирака, Иордании, Малайзии, Казахстана, Киргизии, Туниса, Египта. Рассказали, что там происходит. Зачем мы это делаем? Обмениваемся опытом, как готовить достойные кадры, чтобы активно могли противостоять радикальным течениям. Сначала в обрядах появится разница, потом — в идеологии, а потом уже… Мы видели, что происходило в Египте, Тунисе. Вроде арабской весной назвали, но на самом деле это и осень, и зима — конец всего. Люди тысячами бегут в Европу. Что с ними там будет? Кто там их ждет? Просто из них будут набирать террористов и направлять опять в эти страны, опять кадры себе готовить. Мы не хотим, чтобы это в России было. Здесь почти две сотни народов, 193 народа живет в одной семье. И родина одна, и Бог един. Значит, нам сохранять этот мир. Очень много пытались с 90-х годов привнести течений, но мы смогли уберечь подавляющую часть наших прихожан от этих идей.

Что касается исламских вузов и в Уфе, и в Казани — по тысяче или, может быть, даже по две тысячи студентов нужно учить. Сейчас мы готовим в университете где-то 900 человек. И здесь государственная поддержка, несомненно, нужна. И она оправдает себя. Мы не должны ждать какой-то помощи из Саудовской Аравии, от Турции или еще от кого-то. У нас (Российский исламский университет, Уфа. — прим.) почти два десятка преподавателей. В основном это наши, свои. Зачем? По России построено 7500 мечетей, в нашем ведении из них 2000. Кто будет в них проводить службу? Те, кто подготовлен за рубежом, кто оторван от нашей жизни? Поэтому должна быть опора именно на отечественные кадры.

— Именно за счет проповеднической деятельности?

— А как же! Но не только это. Вместе с государством. Не должно быть, как в басне Крылова, «а Васька слушает, да ест». Не только словами, но и делами нужно участвовать в сотрудничестве с государством в противостоянии бредовым идеям терроризма и радикализма. Это очень опасная вещь. Бывает, что на улице, во дворе террористы пытаются в свои силки молодых людей поймать. Мы тоже должны это все видеть, чтобы молодежь не ушла туда. Это одна из важнейших задач — объяснить, что такое вера.

В проповедях говорят не только о том, как молиться и пост соблюдать, общественные вопросы тоже должны подниматься. Религия, вера зачем нужна? Разве Всевышнему нужны наши поклоны, посты? Это только чтобы внутреннюю веру поддерживать, а на самом деле религия — это божественный закон сохранения мира и спокойствия между людьми. Человеку дано 60–70 лет, кому-то чуть больше. Он должен по-человечески жить, а не как волк, не как шакал.

— Почему террористы и экстремисты прикрываются Исламом?

— В Сирии жестоко убивают монахинь и священнослужителей. И даже показные казни совершают руками детей, принуждают их к этому. А там более тысячи лет христиане и мусульмане живут вместе. Смешанных семей сколько. Зачем это делается? Разве верующий человек может это делать?! Вообще человек не должен этого делать. Совершенно понятно, что это оплачено, что это провокация, чтобы возбудить вражду и ненависть между и мусульманами, и христианами, и иудеями. Чтобы никогда мира там не было. Значит — базар оружия будет постоянно открыт.

— Как мусульманские религиозные организации России могут противостоять экстремизму, радикальным течениям?

— В России 82 духовных управления мусульман, и пока мы решаем, кто главнее, ваххабиты захватывают умы молодежи. Среди верующих в подавляющем большинстве единство есть, даже несмотря на то, что у нас большинство ханафитского мазхаба, на Северном Кавказе — шафиитского мазхаба. Даже в советское время было всего четыре духовных управления и, не вмешиваясь во внутренние дела, всю международную деятельность проводили вместе: и гостей приглашали, и делегации для выезда за рубеж составлялись из четырех управлений, в какое бы из них ни пришло приглашение. Сейчас этого, к сожалению, нет. Сейчас нужно объединяться самим и поддерживать усилия Президента РФ и государства в противостоянии терроризму и экстремизму.

— Когда вы говорите о необходимости объединения усилий общин, может ли речь идти о создании единого для всех мусульман России духовного управления?

— Мы уже очень много об этом говорили, и я выступал с призывами пять-шесть и даже восемь лет назад. Нет никакой причины, чтобы нам разделяться. Ханафитский мазхаб — это в основном башкиры и татары; на Кавказе тоже есть, и немалая часть — это шафииты. Регион там, регион здесь. Волга, Урал и Северный Кавказ — можно даже два создать. Но если два, то полнейшая координация действий должна быть.

— Это возможно?

— Да. Почему невозможно? Вполне возможно. Насильно, конечно, ничего не сделать. Не должно быть, чтобы мечети, духовные управления были офисами отдельных личностей. Вот наше духовное управление создано указом императрицы Екатерины II. И глава его назначался Министерством внутренних дел до 1917 года. С 1917 года глава избирается духовенством и представителями. Я тоже был избран в 1980 году.

— Президент России заявил, что в стране не хватает специалистов в области межрелигиозных и межэтнических отношений и требуется соответствующий образовательный стандарт. Как вы считаете, как это можно исправить, в какие сроки? Может ли конкретно ЦДУМ этому поспособствовать?

— Стандарт создать не так-то просто и не так-то быстро. Об этом мы говорим последние четыре-пять лет, но, к сожалению, пока этого стандарта даже для исламского образования нет. Пока мы только говорим об этом. Несомненно, и специалисты по теологии, и межнациональным отношениям нужны. Но здесь нужна и помощь светских ученых: у нас позиции сближаются, лучше начинаем друг друга понимать. Так методика и создается.

Еще важно, по каким книгам будут учиться. Сегодня литературы очень много, но она дана на откуп каким-то бизнес-структурам без всякого разбору. Например, Министерство юстиции создало огромный список запрещенных книг, запрещенной литературы. Ее нельзя даже доводить до издания, ни одна типография изначально не должна печатать такую религиозную литературу! Если по медицине книги, то медики должны их проконтролировать. Если религиозная литература по православию, то патриархия сама разрешение на издание выдает. Любая книга, которая по исламской тематике печатается, если она действительно религиозная, то духовные управления должны давать свое заключение и свою печать ставить и нести за это ответственность, а не доводить до того, что Министерство юстиции запрещает изданные.

— Нужен ли стране закон о российской нации? Зачем?

— Раз президент говорит, значит, закон нужен. Сейчас как рыбу ловить — об этом издают закон, дорожное движение — об этом закон, и так далее. Есть такое важнейшее проявление нашей жизни, как национальности, народ. Мы же на различных языках говорим, и есть разница в менталитете, традициях, религии. Но мы живем в единой стране уже веками, друг друга даже без слов понимаем: русский ли, татарин ли, башкир ли — любой нации. Главное — сохранить родные языки, традицию и культуру. Она только обогащает. Мы, на самом деле, — единая российская нация.

Но нас сейчас маловато. Рядом находится Китай, где больше миллиарда жителей, а у нас только 145 млн. Ввели программу поддержки материнства, материнский капитал, надо дальше продолжать ее реализацию. А лучше не только материнский капитал, но и отцовский капитал давать. Мужчина же тоже участвует. Его тоже надо заинтересовать — это значит и экономические условия, и зарплату побольше платить. Надо в ближайшие лет 50 довести до 250 млн население страны. Вот тогда будет дело.

Дело ведь не только в законе. Мы говорим о национальной идее. Говорят, что ее нет. Но как это нет?! Она есть у каждого россиянина: жить и славить Бога, вырастить детей, увидеть внуков, а если Всевышний даст возможность, то и правнуков. У меня на сегодня 17 внуков и две правнучки. И еще планы есть. Пусть еще будут. Вот это и есть национальная идея. Не просто так Всевышний дал нам такую огромную страну, которая занимает 1/8 часть всего земного шара. Это национальная идея — сохранить ее нашим детям и внукам, не разбазарить.